Я стояла в ванной комнате перед зеркалом и смотрела на свои недавно выкрашенные в темно-каштановый цвет волосы. «Почти черный, но не черный,» — говорил мне на плохом французском мой любимый парикмахер Танака.
«Вообще-то это не черный, а смесь синего, фиолетового, красного, оранжевого…. и,» — название последнего цвета я не поняла. Я вообще его не всегда хорошо понимаю. Но стрижет и красит он прекрасно. И это главное.
Когда мне раньше молодые мамы говорили, что они многому учатся у своих детей, я всегда невольно фыркала и вздыхала про себя. Но в последнее время, честно говоря, вздыхаю все реже, хотя разговоры о том, как дети меняю нас, взрослых, к лучшему, мне до сих пор чужды.
Девицы — единственные люди на земле, способные вытащить на свет из глубины моей души все самое темное и мутное.
Но. Они, может, и не учат, но напоминают о том, какой прекрасной была раньше наша жизнь, незамутненной, легкой, разумом не обремененной. И это было замечательно! За годы взросления ум набрал очень много мусора, от которого ни за что не хочет избавляться.
Я орала в трубку. Орала так, что перестала уже себя узнавать. Обычно я ору исключительно на девиц. На земле есть только два человека, которые могут вывести меня из себя. И это мои собственные дети… А тут вдруг орала средь бела дня, по телефону, на взрослого дядечку, которого я и в глаза ни разу не видела. И дай ему бог — никогда не увижу!!!
Камильчик на этой неделе преподает в одной бизнес-школа с утра и до позднего вечера. Я его почти не вижу, девицы его почти не видят, зато мы с девицами видим друг друга очень много и часто.
Мы вчера с девицами целый день тусили одни. Камильчик работал.
Таких дней втроем я всегда опасаюсь. Со стороны все мило, спокойно и цветочно-розово, но все может поставить с ног на голову какая-нибудь ерунда, просто ничтожная. Например, кто первый в метро забежит. Или кто через турникет по пластиковой карте пройдет, а кто — по бумажному билетику… И все… Конец света… Орут, кричат, плачут, рыдают, истерят. Викуська орет, что с нами играть больше не будет. Алекс уже больше почти не орет, потому что она большая. Только рыдает и отказывается двигаться с места.
Заполняла сегодня утром во время завтрака бумаги для сада Викуськи. Точно такие же бумаги ровно три года назад нам пришлось заполнить, когда Александра пошла в сад.
Тогда мы ничего не понимали. Расписание казалось странным, непонятным, правил было слишком много, чем занимаются дети в саду, когда можно за ними приходить, когда — нет, было не совсем понятно.
Камильчик без конца чертыхался, ругал французскую систему, в которой ничего не понимал, сходил с ума от количества бумаг, которые нужно было заполнить. В итоге заполняла все я. И до сих пор заполняю. Мне не сложно. Меня даже это развлекает. Очень много узнаю о французской жизни.
Вчера вечером, собирая рюкзак Александриты, просматривала принесенные из школы бумажки, записки, тетрадки…..
Столько всего нового — не знаешь, с чего начать, куда бежать записываться, какие бумаги кому отправлять, где искать информацию.
Просто паника.
Вчера, например, я с ужасом обнаружила, что Александре, оказывается, задали домашнее задание на понедельник. Выучить стишок. Ужасно идиотский. Я потом еще весь вечер читала тексты из ее книги для обучения чтению — плакала от смеха от историй и картинок.
Итак, распишу все новое по порядку. Мне это поможет немного мои мысли организовать. А заодно покажу, что носит в своем рюкзаке французская первоклашка.
Я подозреваю, что это такой международный феномен…
Вот ты уже успела запихнуть их в комнату, и даже вымыть, и натянуть на них пижамы. И даже ужин себе приготовить. Все красиво накрыть. Фильм любимый поставить. Чисто вокруг. А главное: тихо.
Страшнее, конечно, жара в 41 градус, чем остаться один на один с девицами. Камильчик уехал в отпуск. В Токио. Оставил нас одних сводить друг друга с ума. Но оказалось, не все так уж и страшно. Все живы. С ума сходим, но возвращаемся к здравому смыслу время от времени.
Где-то когда-то я прочла совет, как заставить себя сделать то, чего делать, ну, никак не хочется. Например, пропылесосить, посуду помыть, бумаги разобрать. Обычно мы с Камильчиком делим все эти неприятные обязанности между собой. Но так как сейчас я одна, то все, ну, буквально все на мне.